It's supposed to be cheesy. ©
Открою, пожалуй, и у себя. После всех треволнений 
На будущее: никогда, НИКОГДА не планировать другие мероприятия на день выкладки, особенно такие, как поезд в 16.10.
Заявка № 31/2
Название: Местами пройдут дожди
Артер: llarko
Автор: SeerThestral
Беты: rossgeller, Sparkling_Fight
Персонажи: Джаред Падалеки, Дженсен Эклз, Женевьев Кортез, Стивен Амелл, Кассандра Джин.
Пейринг: J2, Джаред/Женевьев
Рейтинг: R
Жанр: AU, лёгкий ангст, повседневность, мистика
Предупреждения: RPS, неграфичный гет
Размер: 17 000 слов
Саммари: Джаред не привык отступать. Портрет стал его идеей фикс, его персональным Эверестом, который он обязан был покорить во что бы то ни стало.
От артера: Любви оргам.
И заранее зрителям. И хочу еще раз сказать спасибо своему автору за возможность почувствовать себя... Джаредом? Влюбленным в Дженсена и немножко художником. Этот текст по ощущениям получился шикарным подарком лично для меня. Но хочется извиниться перед читателями и зрителями - когда вы дойдете до слова "идеальный" и найдете соответствующую картинку - включите, пожалуйста, воображение , потому что "немножко" - важное слово. 
От автора: Артер приветствует зрителей, я же скажу "Добро пожаловать" читателям
Хотелось бы сказать большое спасибо организаторам за отзывчивость и понимание, и в целом за такой замечательный фест! Для меня это был шанс попробовать себя в творчестве по новому, но уже такому любимому фандому. И, конечно же, не могу не выразить огромную чистосердечную благодарность своему артеру, с которым меня так замечательно свела судьба. llarko, огромное тебе спасибо за помпоны и дельные советы, за львиную долю логики в моём фике, за прекрасные-прекрасные арты, глядя на которые, я, как и Джаред, никак не могу взять в толк, за что мне досталось такое счастье. Ты знаешь, что без тебя эта история была бы совсем другой. Спасибо за то, что заставила её мурлыкать
Жаркое марево. Припекает в самый затылок: Джаред опять не послушал мать, и кепка «Даллас Каубойз» с задорным козырьком и искусно вышитой звездой осталась дома. Что поделать, если она такая новенькая, яркая, что надевать её – искренне считает Джаред – нужно только по особым случаям. На Четвёртое июля или в трёхдневный поход с друзьями. Или покрасоваться перед Кирсти, когда та поливает цветы на лужайке перед своим домом. На худой конец, особым случаем может считаться матч тех самых «Ковбоев». Сегодняшний же вторник совершенно заурядный и ничем не примечательный. Просто ещё один в череде беззаботных летних дней, которые тянутся долго, и в то же время загадочным образом промелькнут так быстро, что и оглянуться не успеешь, как снова за парту.
Джаред валяется в траве, задрав к небу пятки в кедах. Жара обычно не берёт мальчишку – в нём ключом бьёт неуёмная энергия. Но сегодня зной свалил и его. Вдобавок была и ещё одна причина приминать животом стебли и побеги. На днях он откопал у старшего брата красочный справочник по энтомологии. И теперь Джаред не просто разлёживается на лугу, он открывает для себя мир. Вот мимо прополз жук носорог, самое сильное животное в мире, как знает с недавних пор Джаред. Он, затаив дыхание, наблюдает, как рыже-чёрные данаиды порхают между люпинами, как торопятся по проторенной тропинке муравьи, деловито перетаскивающие веточки и листочки. Внезапно очередной листок скрывается из вида. Джаред привстаёт, опирается ладонями, придавливая траву, с любопытством вытягивает шею, в попытке разглядеть, куда пропал труженик. Почти сразу он замечает в земле ямку. Что-то такое он как раз читал вчера… Да это же ловушка муравьиного льва! Сейчас кому-то не поздоровится… Но Джаред рано распереживался: муравей не собирается становиться чужим обедом, он начинает упрямо карабкаться вверх. Однако и охотник не так прост, добычу тут же осыпает градом песчинок. Отважный муравьишка из последних сил цепляется за ускользающую из-под ног почву, как вдруг…
– Джаред! – прилетает сверху прямо в нагретый затылок.
Джаред не подаёт виду, хоть и знает, что ноги торчат из травы, и его всё равно отыщут, скорее рано, чем поздно. Но очень уж хочется узнать, чем кончится противостояние.
– Джа-а-а-аред, обедать! – хранитель неведомо каких ещё тайн вселенной упорно приближается.
Муравей скатывается на дно воронки.
– Вот ты где, Джерри!
Трава прямо перед носом Джареда раздвигается, и товарищи угодившего в плен муравья тут же бросаются врассыпную. В щёлку заглядывает смеющееся лицо брата.
«Джефф, отстань!» – хочет сказать Джаред. Досадно: прервали на самом интересном, да ещё и это ненавистное прозвище. И не говорит ничего.
Вместо старшего брата ему улыбается он.
Лукавый прищур, едва заметные лучики морщинок в уголках глаз. Солнце светит ему прямо в лицо, но он глядит не отрываясь, будто это совсем не помеха.
«Он и есть солнце», – думает Джаред, жадно всматриваясь в каждую веснушку. И ему совсем не важно, что его здесь быть не может, тем более такого его, ведь разница у них всего четыре года, и окажись он здесь, тоже был бы совсем подростком. Но юного его Джаред совсем не знал.
Он не моргает, и Джаред тоже не смыкает век, смотрит, смотрит, пока глаза не начинают слезиться, и лицо напротив не растворяется в ослепительном свете.
Где-то над ухом выводит трели будильник. Джаред покорно встаёт и идёт в ванную, смывать с себя остатки дрёмы. За окнами привычная предрассветная хмарь. Вот уже почти два года, как он променял техасское пекло на вечные дожди Сиэтла, а сны о лете всё не перестанут сниться. Не оставляет Джареда и его персональное солнце по имени Дженсен Эклз, которое, как и его небесный прототип, кажется, было в его жизни всегда.
. 
Парень со штрихкодом. Именно под таким обозначением о нём узнал весь мир, и Джаред, как ни хотелось бы другого, был не исключение. После второго сезона Джессика Альба покинула и без того едва живой сериал, и проект уже готовились закрыть – какое шоу без главной героини, – когда вдруг кто-то из правления вспомнил об обаятельном актёре второго плана, и того выдвинули на первый. Как оказалось, недурные тёмные ангелы получаются не только из хорошеньких девушек. Третий сезон, вопреки всем прогнозам, имел куда больший успех, чем первые два, и сериал даже продлили ещё на один, и ещё…
«Парень со штрихкодом» давно уже стал Дженсеном Эклзом, талантливым и популярным актёром, потеснившим на голливудском пьедестале Джорджа Клуни и Брэда Питта. Но Джаред не мог не думать порой о том безымянном человеке из «Двадцатого века Фокс», что первым разглядел в дерзком красавце Алеке будущую звезду – неизменно с благодарностью. Даже удивительно, на какой сумасшедшей череде случайностей строится порой смысл нашей жизни.
Случайно Джаред открыл для себя и своё солнце, со скуки переключая вечером каналы, пока палец не замер над кнопкой пульта: с экрана задумчиво смотрел на неведомого Джареду собеседника Дженсен.
Его пронизывало светом: он переливался в светлых волосах, плескался в глазах, казалось, не солнечные лучи играют на его лице, а он сам сверкает, озаряя всё вокруг собственным сиянием. С тех пор он всегда виделся Джареду в ореоле того чудесного света, неважно, день был в кадре или ночь.
Город за окном чернел ночным небом и пестрел огнями, пока Джаред пил свой утренний кофе, по привычке предпочитая мерцанию телевизора собственное окно. Он знал, что многим не по душе ранние подъёмы зимой именно из-за поздних рассветов и необходимости вставать раньше, чем на горизонте покажется солнце. Джаред им сочувствовал, но переживаний не разделял. Для него рассвет и сумерки, ясное небо и штормовое предупреждение – всё было равноценно. «Мы стерпим погоду, какую угодно, нравится нам или нет»*, – Джаред познал эту истину раньше, чем научился без запинки произносить саму скороговорку. Одним из первых воспоминаний его детства был диктор, словно магическими пассами, гонявший по экрану грозовые облака и атмосферные фронты. Родители быстро заметили увлечение сына, но Шэрон ещё долго с удивлением рассказывала подругам, что её Джей любым мультфильмам предпочитает прогноз погоды. А потом настал черёд Джареда на протяжении многих лет удивлять окружающих ответом на вопрос «Кем ты хочешь стать?» Он неизменно выделялся среди вереницы будущих шофёров, бизнесменов и бэтменов, окончательно и бесповоротно избрав профессию метеоролога. Пристрастия поколебались всего однажды, когда Джаред напал на книгу старшего брата и несколько месяцев грезил новым открытием – насекомыми. Но зимой внезапно выпал снег – явление нечастое для родного Сан-Антонио – объекты исследования попрятались, а внимание Джареда захватил то прибывавший, то убывавший уровень воды в озерце по соседству. Букашки оказались забыты.
Когда в выпускном классе им дали задание взять интервью у специалиста в области будущей желаемой карьеры, Джаред не думал дважды. Отец отвёз его в Хьюстон на встречу со знаменитым на весь Техас метеорологом телеканала KHOU TV Нилом Фрэнком. Джаред на всю жизнь запомнил первую встречу с мечтой: оживлённые коридоры телестудии, манящий зелёный экран и любимого ведущего, по другую сторону экрана оказавшегося непривычно объёмным и волшебно настоящим, таким, как собственные друзья, учителя и родители. Мистер Фрэнк не разочаровал: терпеливо ответил на все вопросы, которые выпалил пылкий Джаред, посоветовал больше практиковаться и пригласил будущего выпускника на стажировку, если сохранится интерес.
Джаред трепетно отнёсся к добытым заветам. Одолжив у Джеффа старую камеру, он часами простаивал перед зеркальным шкафом в спальне родителей, представляя, что это зелёный экран, на котором разворачиваются прогнозы его собственного авторства. Не покидая комнату, он обогнул весь земной шар. Азартно размахивая руками, он вещал о тропических ливнях Амазонии и нежном бризе Средиземноморья, жарких иранских пустынях и трескуче-морозной сибирской зиме. И, само собой, как только душная летняя жара накрыла Сан-Антонио, он не замедлил вновь связаться с Нилом, чтобы пройти обещанную стажировку. Как позже выяснил Джаред, его звонок стал полной неожиданностью. Об этом он узнал только под конец практики, когда со дня на день должен был отправиться в колледж.
– Предложение стажировки – стандартная фраза, я говорю её почти всем молодым людям, которые забредают сюда за карьерными интервью, – поделился телеведущий с Джаредом. – Но никогда прежде ни один из них не возвращался, чтобы его принять. В вас, Джаред, есть редкое упорство. Вы удивитесь, но когда вы позвонили, по-хорошему я должен был вам отказать. Но я вспомнил вашу страсть, вспомнил, как горели у вас глаза, как у меня самого они горели когда то… и не смог. Оно и к лучшему, из вас выйдет замечательный метеоролог.
А дальше были полные надежд четыре года в колледже, во время которых Джаред каждое лето неизменно возвращался в Хьюстон, хотя за это время ему уже стало тесно в крохотной студии. Чем глубже он проникал в тайны излюбленной погоды, тем больше его захлёстывало желание быть не просто сторонним наблюдателем, а оказаться непосредственно в гуще событий, испытать все чарующие, захватывающие дух природные явления на собственной шкуре, не просто делиться информацией, а самому приложить руку к её созданию. Учёба подходила к концу, и он всё чаще подумывал о том, как совсем скоро воплотит свои мечты в жизнь. Джаред нацелился на обе Америки. Уже только эти два континента манили обещанием неизведанного и прекрасного.
Он наметил список всего, что хотел бы повидать и уже начал паковать рюкзак, чтобы отправиться автостопом за своей мечтой, как нежданно-негаданно о себе напомнил Фрэнк. Он внезапно разыскал любимого ученика и сообщил, что его знакомый срочно ищет кандидата на горящую вакансию, и именно Джаред первым пришёл Нилу на ум, когда к нему обратились за рекомендацией. Должность была отличная, хоть и за мили от родного Техаса. Но, к удивлению Джареда, родители загорелись предложением от самого старого доброго мистера Фрэнка. «Это шанс, который выпадает раз в жизни, – убеждал его отец. – А путешествия подождут». И Джаред не мог не согласиться с отцовской мудростью. Рюкзак отправился в кладовку, а Джаред – на новое место жительства. Так – ещё одна случайность – Джаред Падалеки оказался в Сиэтле.
Место, предложенное ему, оказалось должностью в частной авиакомпании «Клэй Лейси Эйвиэйшн». На какое-то время Джаред почувствовал себя счастливым: любимая метеорология никуда не исчезла из его жизни. Он с упоением чертил карты и расписывал маршруты, чтобы воздушные суда могли безопасно добираться до пункта назначения, не опасаясь сюрпризов погоды. Он снял просторную квартиру под крышей дома с видом на символ города Спейс-Нидл, просыпаясь, смотрел на «космическую иглу» из окна и пил крепкий сладкий кофе, а потом шёл заниматься любимым делом. Хоть работа была посменной, обязанности давались легко и нравились Джареду. Но как бы он ни был благодарен своему покровителю, Джаред нет-нет да задумывался о местах, далёких и близких, привычных и экзотических, названия которых заманчиво мелькали на оформляемых им планах полётов. Тем не менее, шли месяцы, постепенно складываясь в годы, а Джаред так и не попытался обратить буквы на бумаге в реальные впечатления. Ему нравилось место, были по душе город и люди. Жизнь текла по накатанной, и в ней была стабильность. Кто-то скажет, что Джаред сдался. На деле же он просто привык.
* We’ll weather the weather, whatever the weather, whether we like it or not – отрывок из английской скороговорки.
. 
– Эй, человек-погода, как жизнь? – высокий поджарый шатен настиг его по пути к рабочему месту и хлопнул по плечу. – Что у нас сегодня? Бури? Торнадо? Шквальные ветра?
Джаред обернулся. Почти ровесники, они со Стивеном Амеллом сдружились с первых же дней работы Джареда в «Клэй Лэйси».
– Насчёт ураганов не скажу, а вот шквальный ветер уже тут как тут, – ухмыльнулся он.
Джаред знал, о чём говорил. Пока они пожимали друг другу руки, Стивен ухитрился ухватить у проходящего мимо коллеги стопку полётных планов, пробежать их глазами и подмигнуть засмотревшемуся на него диспетчеру. Та предсказуемо зарумянилась, отвернувшись к кулеру.
– И что опять за клички? Если уж на то пошло, человек-погода это и о тебе тоже.
– Что ты, я недостоин носить это гордое звание, я же самым наглым образом отгуливаю все свои выходные, – Стивен сделал страшные глаза, намекая на не идущую с его безалаберностью ни в какое сравнение любовь Джареда к своей работе.
– Иди ты, – беззлобно отмахнулся Джаред, подозревая, что Амелл ещё только входит во вкус.
И точно:
– Кстати, о выходных.
Джаред показательно закатил глаза. Порой его друга предсказать было легче, чем влюблённых в него дамочек.
– Хочу пригласить Кэсси выпить в субботу.
Джаред хмыкнул. Диспетчерша таки достроила Амеллу глазки.
– Пойдёшь с нами, Джей? Захватим Джен… тебе же нравится Джен?
– Ну-у-у… – глубокомысленно протянул Джаред, запуская пятерню в волосы на затылке. Черноокая сменщица Кассандры и правда была недурна собой, только вот у Джареда на субботу были…
– Что, другие планы? Опять собрался фангёрлить по Эклзу?
Джаред аж вздрогнул. Стивен раскрыл его как заправский экстрасенс. С другой стороны, Стив бывал у Джареда дома, а после этого люди всегда знали о нём слишком много. Возможно, поэтому Джаред не жаловал гостей.
– Брось, Джей, что дома чахнуть? Сходишь, расслабишься… Ты же говорил, ты и по девочкам тоже?
Джаред поморщился.
Слишком много.
– А что, одному на свидание кишка тонка? – всё же нет лучшей защиты, чем нападение.
– Ты себе не представляешь, какие это волнения для моего слабого организма! – тут же театрально прижал планы полётов к сердцу Стив.
Джаред окинул крепкого, цветущего здоровьем Амелла скептическим взглядом.
– Ладно, клоун, так уж и быть, – притворно вздохнул Падалеки. Он тоже мог быть неплохим актёром. – Зови своих девочек.
– Вот и славно! – просиял Стивен, и Джаред тронулся наконец с места. – И не забудь: с тебя торнадо! – донеслось ему вдогонку.
Вдохновение по природе чем-то сродни кошке. Ты можешь её прикормить и приручить, даже завоевать царскую благосклонность и ежедневно получать отмеренную порцию мурчания у себя на коленях. Однако приходить к тебе она всё равно будет, когда сама захочет, а уж если не хочет, то никакими силами её рядом с собой не удержишь. «Кошка» Джареда была ночное существо. Он мог творить и в другое время суток, но в таких работах он больше полагался на механику, технику. Жизнь теплилась лишь в том, что Джаред создавал, когда солнце скрывалось за горизонтом. Именно тогда ему казалось, что его руку будто направляют мягкой лапой, а от взгляда на результат потом внутри словно отдавалось вибрацией негромкое мурлыканье.
Джаред писал картины. Случайности, правившие бал в его жизни, определили и его увлечение: ещё студентом он перепутал аудитории в колледже – и так и не смог закрыть за собой дверь в новый мир, полный неизведанных, интригующих образов, запахов и эмоций. Джаред никогда не замечал за собой особого таланта к рисованию, но благодаря беспрестанной работе над графиками у него оказалась твёрдая рука и намётанный глаз, а рвение компенсировало годы отсутствия практики. Так в жизни Джареда прибавилась третья страсть.
Он перепробовал, казалось, всё: от невесомых карандашных набросков до перепачкавших пальцы и одежду гравюр. Пастель и акрил, масло и гуашь, восковые мелки за доллар и уголь – Джареда захватывал любой инструмент, способный оставить след на какой угодно поверхности, будь то дорогой грунтованный холст, обрывок тетрадного листа или стена съёмной квартиры, благо, хозяин не возражал против художеств Джареда на белёной штукатурке.
Джаред с головой ушёл в искусство – он всегда отдавался своим увлечениям без остатка. Его зачаровывали как работы признанных мастеров: Рафаэля, Рембрандта, Моне – так и порой не с первого взгляда понятное новаторское искусство. Сам он не гнушался ничем: у него неплохо выходили натюрморты; то же относилось к пейзажам: он мог часами прорисовывать каждый посеребрённый светом луны листок на дереве за окном гостиной. Удавались ему и портреты: у Стива до сих пор дома на видном месте хранилось его изображение в костюме с капюшоном и луком в руках в образе супергероя из его любимого комикса «Зелёная стрела» – подарок от Джареда на минувший день рождения. Амелл был одним из немногих, кто был в курсе страсти Джареда к творчеству, потому что побывать у Джареда в гостях и не заметить рассеянные по всей квартире эскизы, альбомы, кисти и краски мог только слепой. Как и пришпиленную булавками над столом Джареда цветную распечатку – скриншот того самого кадра с «солнечным» Дженсеном, таким, каким Джаред впервые его увидел. И висела она там потому, что с недавних пор Джаред задался грандиозной целью свести два своих увлечения воедино.
Прохладный ветер приятно остужал разгорячённую кожу, перебирал волосы. Джаред бежал по парку в такт ритмичным битам, раздающимся в капельках наушников. Обычно свежий воздух и быстрый бег успешно очищали голову от всех лишних мыслей. Сегодня метод, к сожалению, не работал.
Покидая квартиру Джен утром, Джаред жалел. Не о проведённой с девушкой ночи, нет. Ему было с ней хорошо, Джаред смалодушничал бы, не признай он этого. Жаль ему было не потраченного времени, а упущенного вдохновения. Начиная со следующей недели, его ждали ночные смены, и он очень рассчитывал на этот субботний вечер, пока коварный Стив не склонил его пересмотреть планы. Джаред не винил друга: никто не заставлял его поддаваться на уговоры. Просто иногда ему казалось, что в нём словно живут два разных человека: один желал скрыться от посторонних глаз и затеряться с головой в собственном идеальном мире, а другой назойливо скакал рядом, дёргал первого за рукав и истерично заливался, что лучшие годы уходят и жить нужно здесь и сейчас. На сей раз Джаред послушал второго и теперь, как с ним часто бывало после такого выбора, раскаивался.
Женевьев была отличной девушкой, чуткой и отзывчивой. Она принесла удовлетворение телу, но это меркло по сравнению с удовлетворением душевным, которое – Джаред был уверен – он почувствовал бы, если бы удалось хоть немного продвинуться в работе над Портретом. Именно так, с большой буквы, он всегда называл его про себя.
Этот Портрет был его мечтой и наказанием последние несколько месяцев, с тех пор, как Джареду пришла в голову безумная идея – написать портрет Дженсена, таким, каким видит его он сам. Джаред представлял, как встретится с ним, как подарит творение вдохновителю, как тому будет приятно, как засияют его глаза, когда он поймёт, сколько души художник вложил в работу, и что вся эта душа принадлежит ему, без остатка. Большего Джареду было и не нужно.
Так, с мечтой о сияющих глазах Дженсена он и принялся за дело. Поначалу работа пошла споро. Он без труда выбрал исходное изображение, сделал несколько эскизов на пробу, определился с материалами (бумага на планшете, акварель) и начал творить.
Джаред уже нанёс базовые цвета и начал прорабатывать детали, и тут всё застопорилось. Он прописал основные черты лица, окинул взглядом результат и так и застыл с занесённой кистью. Человек на Портрете был не Дженсен. Нахмурив лоб, Джаред с десять минут вглядывался в картину. Потом задумчиво достал острый резак, срезал лист с планшета, сложил вчетверо и засунул в мусорную корзину. Он отправился на кухню, сделал себе кофе и выпил его, всё с тем же задумчивым выражением лица глядя в чёрное небо за окном. А потом поставил пустую чашку на стол, убрал остатки бумаги, закрепил чистый лист и начал всё с нуля. Джаред сбился со счёта, сколько раз он уже отправлял впустую перепачканную бумагу в мусор, сколько раз вновь, стиснув зубы, брался за кисть и делал первые штрихи. Эти черты Джаред мог повторить уже с закрытыми глазами, он добился практически фотографического сходства, но чуда так и не случилось. Раз за разом он упрямо просматривал галереи фотографий и бессчётные видео. Он выучил наизусть все ракурсы любимого актёра, считывал малейшее колебание эмоций выразительного лица, но дело было вовсе не в точёных чертах, которые с таким упорством выписывал Джаред. В Дженсене была особая, живая энергия, волшебная аура обаяния, которая не ловилась на кисть, не помогало даже ночное вдохновение. Но Джаред не привык отступать. Портрет стал его идеей фикс, его персональным Эверестом, который он обязан был покорить во что бы то ни стало. И пусть пыл Джареда с того момента, как он взялся за дело, поумерился, очередной незаконченный Портрет вечным напоминанием возвышался на мольберте посреди его гостиной.
Джаред, обычно весёлый и открытый, всё больше замыкался в себе. Постоянные неудачи били по и без того не самому крепкому самолюбию. Портрет изводил Джареда, его мир постепенно сужался до крохотного пятачка собственной квартиры. Умом понимая, что затея не стоит таких переживаний, на этот раз сдаться он не мог, как не мог и перестать накручивать себя, жалея о каждой свободной минуте, проведённой не с кистью в руке. Он чувствовал себя донельзя никчёмным. Неизвестно, сколько бы ещё продолжалось это хождение по мукам, если бы в беспощадный бой двух страстей Джареда неожиданно не вмешалась третья.
. 
. 
На будущее: никогда, НИКОГДА не планировать другие мероприятия на день выкладки, особенно такие, как поезд в 16.10.
Заявка № 31/2
Название: Местами пройдут дожди
Артер: llarko
Автор: SeerThestral
Беты: rossgeller, Sparkling_Fight
Персонажи: Джаред Падалеки, Дженсен Эклз, Женевьев Кортез, Стивен Амелл, Кассандра Джин.
Пейринг: J2, Джаред/Женевьев
Рейтинг: R
Жанр: AU, лёгкий ангст, повседневность, мистика
Предупреждения: RPS, неграфичный гет
Размер: 17 000 слов
Саммари: Джаред не привык отступать. Портрет стал его идеей фикс, его персональным Эверестом, который он обязан был покорить во что бы то ни стало.
От артера: Любви оргам.
И заранее зрителям. И хочу еще раз сказать спасибо своему автору за возможность почувствовать себя... Джаредом? Влюбленным в Дженсена и немножко художником. Этот текст по ощущениям получился шикарным подарком лично для меня. Но хочется извиниться перед читателями и зрителями - когда вы дойдете до слова "идеальный" и найдете соответствующую картинку - включите, пожалуйста, воображение , потому что "немножко" - важное слово. От автора: Артер приветствует зрителей, я же скажу "Добро пожаловать" читателям
Хотелось бы сказать большое спасибо организаторам за отзывчивость и понимание, и в целом за такой замечательный фест! Для меня это был шанс попробовать себя в творчестве по новому, но уже такому любимому фандому. И, конечно же, не могу не выразить огромную чистосердечную благодарность своему артеру, с которым меня так замечательно свела судьба. llarko, огромное тебе спасибо за помпоны и дельные советы, за львиную долю логики в моём фике, за прекрасные-прекрасные арты, глядя на которые, я, как и Джаред, никак не могу взять в толк, за что мне досталось такое счастье. Ты знаешь, что без тебя эта история была бы совсем другой. Спасибо за то, что заставила её мурлыкать Жаркое марево. Припекает в самый затылок: Джаред опять не послушал мать, и кепка «Даллас Каубойз» с задорным козырьком и искусно вышитой звездой осталась дома. Что поделать, если она такая новенькая, яркая, что надевать её – искренне считает Джаред – нужно только по особым случаям. На Четвёртое июля или в трёхдневный поход с друзьями. Или покрасоваться перед Кирсти, когда та поливает цветы на лужайке перед своим домом. На худой конец, особым случаем может считаться матч тех самых «Ковбоев». Сегодняшний же вторник совершенно заурядный и ничем не примечательный. Просто ещё один в череде беззаботных летних дней, которые тянутся долго, и в то же время загадочным образом промелькнут так быстро, что и оглянуться не успеешь, как снова за парту.
Джаред валяется в траве, задрав к небу пятки в кедах. Жара обычно не берёт мальчишку – в нём ключом бьёт неуёмная энергия. Но сегодня зной свалил и его. Вдобавок была и ещё одна причина приминать животом стебли и побеги. На днях он откопал у старшего брата красочный справочник по энтомологии. И теперь Джаред не просто разлёживается на лугу, он открывает для себя мир. Вот мимо прополз жук носорог, самое сильное животное в мире, как знает с недавних пор Джаред. Он, затаив дыхание, наблюдает, как рыже-чёрные данаиды порхают между люпинами, как торопятся по проторенной тропинке муравьи, деловито перетаскивающие веточки и листочки. Внезапно очередной листок скрывается из вида. Джаред привстаёт, опирается ладонями, придавливая траву, с любопытством вытягивает шею, в попытке разглядеть, куда пропал труженик. Почти сразу он замечает в земле ямку. Что-то такое он как раз читал вчера… Да это же ловушка муравьиного льва! Сейчас кому-то не поздоровится… Но Джаред рано распереживался: муравей не собирается становиться чужим обедом, он начинает упрямо карабкаться вверх. Однако и охотник не так прост, добычу тут же осыпает градом песчинок. Отважный муравьишка из последних сил цепляется за ускользающую из-под ног почву, как вдруг…
– Джаред! – прилетает сверху прямо в нагретый затылок.
Джаред не подаёт виду, хоть и знает, что ноги торчат из травы, и его всё равно отыщут, скорее рано, чем поздно. Но очень уж хочется узнать, чем кончится противостояние.
– Джа-а-а-аред, обедать! – хранитель неведомо каких ещё тайн вселенной упорно приближается.
Муравей скатывается на дно воронки.
– Вот ты где, Джерри!
Трава прямо перед носом Джареда раздвигается, и товарищи угодившего в плен муравья тут же бросаются врассыпную. В щёлку заглядывает смеющееся лицо брата.
«Джефф, отстань!» – хочет сказать Джаред. Досадно: прервали на самом интересном, да ещё и это ненавистное прозвище. И не говорит ничего.
Вместо старшего брата ему улыбается он.
Лукавый прищур, едва заметные лучики морщинок в уголках глаз. Солнце светит ему прямо в лицо, но он глядит не отрываясь, будто это совсем не помеха.
«Он и есть солнце», – думает Джаред, жадно всматриваясь в каждую веснушку. И ему совсем не важно, что его здесь быть не может, тем более такого его, ведь разница у них всего четыре года, и окажись он здесь, тоже был бы совсем подростком. Но юного его Джаред совсем не знал.
Он не моргает, и Джаред тоже не смыкает век, смотрит, смотрит, пока глаза не начинают слезиться, и лицо напротив не растворяется в ослепительном свете.
Где-то над ухом выводит трели будильник. Джаред покорно встаёт и идёт в ванную, смывать с себя остатки дрёмы. За окнами привычная предрассветная хмарь. Вот уже почти два года, как он променял техасское пекло на вечные дожди Сиэтла, а сны о лете всё не перестанут сниться. Не оставляет Джареда и его персональное солнце по имени Дженсен Эклз, которое, как и его небесный прототип, кажется, было в его жизни всегда.
. Парень со штрихкодом. Именно под таким обозначением о нём узнал весь мир, и Джаред, как ни хотелось бы другого, был не исключение. После второго сезона Джессика Альба покинула и без того едва живой сериал, и проект уже готовились закрыть – какое шоу без главной героини, – когда вдруг кто-то из правления вспомнил об обаятельном актёре второго плана, и того выдвинули на первый. Как оказалось, недурные тёмные ангелы получаются не только из хорошеньких девушек. Третий сезон, вопреки всем прогнозам, имел куда больший успех, чем первые два, и сериал даже продлили ещё на один, и ещё…
«Парень со штрихкодом» давно уже стал Дженсеном Эклзом, талантливым и популярным актёром, потеснившим на голливудском пьедестале Джорджа Клуни и Брэда Питта. Но Джаред не мог не думать порой о том безымянном человеке из «Двадцатого века Фокс», что первым разглядел в дерзком красавце Алеке будущую звезду – неизменно с благодарностью. Даже удивительно, на какой сумасшедшей череде случайностей строится порой смысл нашей жизни.
Случайно Джаред открыл для себя и своё солнце, со скуки переключая вечером каналы, пока палец не замер над кнопкой пульта: с экрана задумчиво смотрел на неведомого Джареду собеседника Дженсен.
Его пронизывало светом: он переливался в светлых волосах, плескался в глазах, казалось, не солнечные лучи играют на его лице, а он сам сверкает, озаряя всё вокруг собственным сиянием. С тех пор он всегда виделся Джареду в ореоле того чудесного света, неважно, день был в кадре или ночь.
Город за окном чернел ночным небом и пестрел огнями, пока Джаред пил свой утренний кофе, по привычке предпочитая мерцанию телевизора собственное окно. Он знал, что многим не по душе ранние подъёмы зимой именно из-за поздних рассветов и необходимости вставать раньше, чем на горизонте покажется солнце. Джаред им сочувствовал, но переживаний не разделял. Для него рассвет и сумерки, ясное небо и штормовое предупреждение – всё было равноценно. «Мы стерпим погоду, какую угодно, нравится нам или нет»*, – Джаред познал эту истину раньше, чем научился без запинки произносить саму скороговорку. Одним из первых воспоминаний его детства был диктор, словно магическими пассами, гонявший по экрану грозовые облака и атмосферные фронты. Родители быстро заметили увлечение сына, но Шэрон ещё долго с удивлением рассказывала подругам, что её Джей любым мультфильмам предпочитает прогноз погоды. А потом настал черёд Джареда на протяжении многих лет удивлять окружающих ответом на вопрос «Кем ты хочешь стать?» Он неизменно выделялся среди вереницы будущих шофёров, бизнесменов и бэтменов, окончательно и бесповоротно избрав профессию метеоролога. Пристрастия поколебались всего однажды, когда Джаред напал на книгу старшего брата и несколько месяцев грезил новым открытием – насекомыми. Но зимой внезапно выпал снег – явление нечастое для родного Сан-Антонио – объекты исследования попрятались, а внимание Джареда захватил то прибывавший, то убывавший уровень воды в озерце по соседству. Букашки оказались забыты.
Когда в выпускном классе им дали задание взять интервью у специалиста в области будущей желаемой карьеры, Джаред не думал дважды. Отец отвёз его в Хьюстон на встречу со знаменитым на весь Техас метеорологом телеканала KHOU TV Нилом Фрэнком. Джаред на всю жизнь запомнил первую встречу с мечтой: оживлённые коридоры телестудии, манящий зелёный экран и любимого ведущего, по другую сторону экрана оказавшегося непривычно объёмным и волшебно настоящим, таким, как собственные друзья, учителя и родители. Мистер Фрэнк не разочаровал: терпеливо ответил на все вопросы, которые выпалил пылкий Джаред, посоветовал больше практиковаться и пригласил будущего выпускника на стажировку, если сохранится интерес.
Джаред трепетно отнёсся к добытым заветам. Одолжив у Джеффа старую камеру, он часами простаивал перед зеркальным шкафом в спальне родителей, представляя, что это зелёный экран, на котором разворачиваются прогнозы его собственного авторства. Не покидая комнату, он обогнул весь земной шар. Азартно размахивая руками, он вещал о тропических ливнях Амазонии и нежном бризе Средиземноморья, жарких иранских пустынях и трескуче-морозной сибирской зиме. И, само собой, как только душная летняя жара накрыла Сан-Антонио, он не замедлил вновь связаться с Нилом, чтобы пройти обещанную стажировку. Как позже выяснил Джаред, его звонок стал полной неожиданностью. Об этом он узнал только под конец практики, когда со дня на день должен был отправиться в колледж.
– Предложение стажировки – стандартная фраза, я говорю её почти всем молодым людям, которые забредают сюда за карьерными интервью, – поделился телеведущий с Джаредом. – Но никогда прежде ни один из них не возвращался, чтобы его принять. В вас, Джаред, есть редкое упорство. Вы удивитесь, но когда вы позвонили, по-хорошему я должен был вам отказать. Но я вспомнил вашу страсть, вспомнил, как горели у вас глаза, как у меня самого они горели когда то… и не смог. Оно и к лучшему, из вас выйдет замечательный метеоролог.
А дальше были полные надежд четыре года в колледже, во время которых Джаред каждое лето неизменно возвращался в Хьюстон, хотя за это время ему уже стало тесно в крохотной студии. Чем глубже он проникал в тайны излюбленной погоды, тем больше его захлёстывало желание быть не просто сторонним наблюдателем, а оказаться непосредственно в гуще событий, испытать все чарующие, захватывающие дух природные явления на собственной шкуре, не просто делиться информацией, а самому приложить руку к её созданию. Учёба подходила к концу, и он всё чаще подумывал о том, как совсем скоро воплотит свои мечты в жизнь. Джаред нацелился на обе Америки. Уже только эти два континента манили обещанием неизведанного и прекрасного.
Он наметил список всего, что хотел бы повидать и уже начал паковать рюкзак, чтобы отправиться автостопом за своей мечтой, как нежданно-негаданно о себе напомнил Фрэнк. Он внезапно разыскал любимого ученика и сообщил, что его знакомый срочно ищет кандидата на горящую вакансию, и именно Джаред первым пришёл Нилу на ум, когда к нему обратились за рекомендацией. Должность была отличная, хоть и за мили от родного Техаса. Но, к удивлению Джареда, родители загорелись предложением от самого старого доброго мистера Фрэнка. «Это шанс, который выпадает раз в жизни, – убеждал его отец. – А путешествия подождут». И Джаред не мог не согласиться с отцовской мудростью. Рюкзак отправился в кладовку, а Джаред – на новое место жительства. Так – ещё одна случайность – Джаред Падалеки оказался в Сиэтле.
Место, предложенное ему, оказалось должностью в частной авиакомпании «Клэй Лейси Эйвиэйшн». На какое-то время Джаред почувствовал себя счастливым: любимая метеорология никуда не исчезла из его жизни. Он с упоением чертил карты и расписывал маршруты, чтобы воздушные суда могли безопасно добираться до пункта назначения, не опасаясь сюрпризов погоды. Он снял просторную квартиру под крышей дома с видом на символ города Спейс-Нидл, просыпаясь, смотрел на «космическую иглу» из окна и пил крепкий сладкий кофе, а потом шёл заниматься любимым делом. Хоть работа была посменной, обязанности давались легко и нравились Джареду. Но как бы он ни был благодарен своему покровителю, Джаред нет-нет да задумывался о местах, далёких и близких, привычных и экзотических, названия которых заманчиво мелькали на оформляемых им планах полётов. Тем не менее, шли месяцы, постепенно складываясь в годы, а Джаред так и не попытался обратить буквы на бумаге в реальные впечатления. Ему нравилось место, были по душе город и люди. Жизнь текла по накатанной, и в ней была стабильность. Кто-то скажет, что Джаред сдался. На деле же он просто привык.
* We’ll weather the weather, whatever the weather, whether we like it or not – отрывок из английской скороговорки.
. – Эй, человек-погода, как жизнь? – высокий поджарый шатен настиг его по пути к рабочему месту и хлопнул по плечу. – Что у нас сегодня? Бури? Торнадо? Шквальные ветра?
Джаред обернулся. Почти ровесники, они со Стивеном Амеллом сдружились с первых же дней работы Джареда в «Клэй Лэйси».
– Насчёт ураганов не скажу, а вот шквальный ветер уже тут как тут, – ухмыльнулся он.
Джаред знал, о чём говорил. Пока они пожимали друг другу руки, Стивен ухитрился ухватить у проходящего мимо коллеги стопку полётных планов, пробежать их глазами и подмигнуть засмотревшемуся на него диспетчеру. Та предсказуемо зарумянилась, отвернувшись к кулеру.
– И что опять за клички? Если уж на то пошло, человек-погода это и о тебе тоже.
– Что ты, я недостоин носить это гордое звание, я же самым наглым образом отгуливаю все свои выходные, – Стивен сделал страшные глаза, намекая на не идущую с его безалаберностью ни в какое сравнение любовь Джареда к своей работе.
– Иди ты, – беззлобно отмахнулся Джаред, подозревая, что Амелл ещё только входит во вкус.
И точно:
– Кстати, о выходных.
Джаред показательно закатил глаза. Порой его друга предсказать было легче, чем влюблённых в него дамочек.
– Хочу пригласить Кэсси выпить в субботу.
Джаред хмыкнул. Диспетчерша таки достроила Амеллу глазки.
– Пойдёшь с нами, Джей? Захватим Джен… тебе же нравится Джен?
– Ну-у-у… – глубокомысленно протянул Джаред, запуская пятерню в волосы на затылке. Черноокая сменщица Кассандры и правда была недурна собой, только вот у Джареда на субботу были…
– Что, другие планы? Опять собрался фангёрлить по Эклзу?
Джаред аж вздрогнул. Стивен раскрыл его как заправский экстрасенс. С другой стороны, Стив бывал у Джареда дома, а после этого люди всегда знали о нём слишком много. Возможно, поэтому Джаред не жаловал гостей.
– Брось, Джей, что дома чахнуть? Сходишь, расслабишься… Ты же говорил, ты и по девочкам тоже?
Джаред поморщился.
Слишком много.
– А что, одному на свидание кишка тонка? – всё же нет лучшей защиты, чем нападение.
– Ты себе не представляешь, какие это волнения для моего слабого организма! – тут же театрально прижал планы полётов к сердцу Стив.
Джаред окинул крепкого, цветущего здоровьем Амелла скептическим взглядом.
– Ладно, клоун, так уж и быть, – притворно вздохнул Падалеки. Он тоже мог быть неплохим актёром. – Зови своих девочек.
– Вот и славно! – просиял Стивен, и Джаред тронулся наконец с места. – И не забудь: с тебя торнадо! – донеслось ему вдогонку.
Вдохновение по природе чем-то сродни кошке. Ты можешь её прикормить и приручить, даже завоевать царскую благосклонность и ежедневно получать отмеренную порцию мурчания у себя на коленях. Однако приходить к тебе она всё равно будет, когда сама захочет, а уж если не хочет, то никакими силами её рядом с собой не удержишь. «Кошка» Джареда была ночное существо. Он мог творить и в другое время суток, но в таких работах он больше полагался на механику, технику. Жизнь теплилась лишь в том, что Джаред создавал, когда солнце скрывалось за горизонтом. Именно тогда ему казалось, что его руку будто направляют мягкой лапой, а от взгляда на результат потом внутри словно отдавалось вибрацией негромкое мурлыканье.
Джаред писал картины. Случайности, правившие бал в его жизни, определили и его увлечение: ещё студентом он перепутал аудитории в колледже – и так и не смог закрыть за собой дверь в новый мир, полный неизведанных, интригующих образов, запахов и эмоций. Джаред никогда не замечал за собой особого таланта к рисованию, но благодаря беспрестанной работе над графиками у него оказалась твёрдая рука и намётанный глаз, а рвение компенсировало годы отсутствия практики. Так в жизни Джареда прибавилась третья страсть.
Он перепробовал, казалось, всё: от невесомых карандашных набросков до перепачкавших пальцы и одежду гравюр. Пастель и акрил, масло и гуашь, восковые мелки за доллар и уголь – Джареда захватывал любой инструмент, способный оставить след на какой угодно поверхности, будь то дорогой грунтованный холст, обрывок тетрадного листа или стена съёмной квартиры, благо, хозяин не возражал против художеств Джареда на белёной штукатурке.
Джаред с головой ушёл в искусство – он всегда отдавался своим увлечениям без остатка. Его зачаровывали как работы признанных мастеров: Рафаэля, Рембрандта, Моне – так и порой не с первого взгляда понятное новаторское искусство. Сам он не гнушался ничем: у него неплохо выходили натюрморты; то же относилось к пейзажам: он мог часами прорисовывать каждый посеребрённый светом луны листок на дереве за окном гостиной. Удавались ему и портреты: у Стива до сих пор дома на видном месте хранилось его изображение в костюме с капюшоном и луком в руках в образе супергероя из его любимого комикса «Зелёная стрела» – подарок от Джареда на минувший день рождения. Амелл был одним из немногих, кто был в курсе страсти Джареда к творчеству, потому что побывать у Джареда в гостях и не заметить рассеянные по всей квартире эскизы, альбомы, кисти и краски мог только слепой. Как и пришпиленную булавками над столом Джареда цветную распечатку – скриншот того самого кадра с «солнечным» Дженсеном, таким, каким Джаред впервые его увидел. И висела она там потому, что с недавних пор Джаред задался грандиозной целью свести два своих увлечения воедино.
Прохладный ветер приятно остужал разгорячённую кожу, перебирал волосы. Джаред бежал по парку в такт ритмичным битам, раздающимся в капельках наушников. Обычно свежий воздух и быстрый бег успешно очищали голову от всех лишних мыслей. Сегодня метод, к сожалению, не работал.
Покидая квартиру Джен утром, Джаред жалел. Не о проведённой с девушкой ночи, нет. Ему было с ней хорошо, Джаред смалодушничал бы, не признай он этого. Жаль ему было не потраченного времени, а упущенного вдохновения. Начиная со следующей недели, его ждали ночные смены, и он очень рассчитывал на этот субботний вечер, пока коварный Стив не склонил его пересмотреть планы. Джаред не винил друга: никто не заставлял его поддаваться на уговоры. Просто иногда ему казалось, что в нём словно живут два разных человека: один желал скрыться от посторонних глаз и затеряться с головой в собственном идеальном мире, а другой назойливо скакал рядом, дёргал первого за рукав и истерично заливался, что лучшие годы уходят и жить нужно здесь и сейчас. На сей раз Джаред послушал второго и теперь, как с ним часто бывало после такого выбора, раскаивался.
Женевьев была отличной девушкой, чуткой и отзывчивой. Она принесла удовлетворение телу, но это меркло по сравнению с удовлетворением душевным, которое – Джаред был уверен – он почувствовал бы, если бы удалось хоть немного продвинуться в работе над Портретом. Именно так, с большой буквы, он всегда называл его про себя.
Этот Портрет был его мечтой и наказанием последние несколько месяцев, с тех пор, как Джареду пришла в голову безумная идея – написать портрет Дженсена, таким, каким видит его он сам. Джаред представлял, как встретится с ним, как подарит творение вдохновителю, как тому будет приятно, как засияют его глаза, когда он поймёт, сколько души художник вложил в работу, и что вся эта душа принадлежит ему, без остатка. Большего Джареду было и не нужно.
Так, с мечтой о сияющих глазах Дженсена он и принялся за дело. Поначалу работа пошла споро. Он без труда выбрал исходное изображение, сделал несколько эскизов на пробу, определился с материалами (бумага на планшете, акварель) и начал творить.
Джаред уже нанёс базовые цвета и начал прорабатывать детали, и тут всё застопорилось. Он прописал основные черты лица, окинул взглядом результат и так и застыл с занесённой кистью. Человек на Портрете был не Дженсен. Нахмурив лоб, Джаред с десять минут вглядывался в картину. Потом задумчиво достал острый резак, срезал лист с планшета, сложил вчетверо и засунул в мусорную корзину. Он отправился на кухню, сделал себе кофе и выпил его, всё с тем же задумчивым выражением лица глядя в чёрное небо за окном. А потом поставил пустую чашку на стол, убрал остатки бумаги, закрепил чистый лист и начал всё с нуля. Джаред сбился со счёта, сколько раз он уже отправлял впустую перепачканную бумагу в мусор, сколько раз вновь, стиснув зубы, брался за кисть и делал первые штрихи. Эти черты Джаред мог повторить уже с закрытыми глазами, он добился практически фотографического сходства, но чуда так и не случилось. Раз за разом он упрямо просматривал галереи фотографий и бессчётные видео. Он выучил наизусть все ракурсы любимого актёра, считывал малейшее колебание эмоций выразительного лица, но дело было вовсе не в точёных чертах, которые с таким упорством выписывал Джаред. В Дженсене была особая, живая энергия, волшебная аура обаяния, которая не ловилась на кисть, не помогало даже ночное вдохновение. Но Джаред не привык отступать. Портрет стал его идеей фикс, его персональным Эверестом, который он обязан был покорить во что бы то ни стало. И пусть пыл Джареда с того момента, как он взялся за дело, поумерился, очередной незаконченный Портрет вечным напоминанием возвышался на мольберте посреди его гостиной.
Джаред, обычно весёлый и открытый, всё больше замыкался в себе. Постоянные неудачи били по и без того не самому крепкому самолюбию. Портрет изводил Джареда, его мир постепенно сужался до крохотного пятачка собственной квартиры. Умом понимая, что затея не стоит таких переживаний, на этот раз сдаться он не мог, как не мог и перестать накручивать себя, жалея о каждой свободной минуте, проведённой не с кистью в руке. Он чувствовал себя донельзя никчёмным. Неизвестно, сколько бы ещё продолжалось это хождение по мукам, если бы в беспощадный бой двух страстей Джареда неожиданно не вмешалась третья.
. . Продолжение в комментариях
@темы: супернатуралы, Дженсен Эклз, поговорим о прекрасном, Джаред Падалеки, возвращение блудного Муза
-
-
12.04.2015 в 12:58-
-
12.04.2015 в 13:04-
-
12.04.2015 в 13:09-
-
12.04.2015 в 13:09-
-
12.04.2015 в 13:12-
-
12.04.2015 в 13:13-
-
12.04.2015 в 13:15-
-
12.04.2015 в 13:16-
-
12.04.2015 в 13:19-
-
12.04.2015 в 13:21-
-
12.04.2015 в 13:23